В 10 классе преподаватель по обществоведению решила познакомиться с классом, в котором должна была вести данный предмет. Необходимость в этом мероприятии объяснялась сразу несколькими причинами. Дело было в том, что школа являлась образцовой уже много лет. Этот момент предполагал наличие у учеников достаточно высокого интеллектуального уровня и широкого кругозора. Кроме этого, данный класс был образцовым среди трех других. Это еще больше увеличивало надежды учителя на большое количество интеллектуалов в этом классе. Класс был собран из всех четырех и состоял из детей высокопоставленного начальства, из семей, где высокий интеллект был обычным делом. И поэтому предполагалось, что дети будут буквально с молоком матери впитывать знания и другие умственные способности и достоинства. Был в этом и элемент своего рода социально-психологического эксперимента по тестированию современной молодежи, можно даже сказать, передовой, элитной, будущих выпускников школы. В классе было восемь отличников, четырнадцать хорошистов и всего четыре троечника.

Проверку преподаватель решила провести в виде простого сочинения на тему «Для чего нам нужно изучать обществоведение». Для выполнения задания было дано сорок пять минут. На следующем занятии учитель рассказал о своих впечатлениях. К своему величайшему сожалению, результаты оказались далеко не столь радужными, как предполагалось, да и хотелось учителю. Она испытала мощное разочарование, которое не могла, да и не хотела скрывать от своих будущих подопечных.

Полагать, что кто-то будет значительно умнее меня, мне в голову конечно не приходило. Хотя понятие образцовый класс в образцовой школе — это было для меня понятие новое и непривычное. Я не знал «что это такое и с чем это едят». При таком раскладе я не мог исключить даже несколько потенциальных конкурентов для себя. Хотя, конечно, я где-то в глубине своей души надеялся, что таких конкурентов окажется как можно меньше. Такое желание было обусловлено не страхом оказаться полнейшим ничтожеством перед истинными интеллектуалами, а антипатией к интригам и авантюрам, которые, как показала проза жизни, обычно сопровождают любого интеллектуального лидера, к числу которых я отчасти реально, отчасти самоуверенно относил и себя самого.

С другой стороны, мне было любопытно узнать насколько сильна будет для меня конкуренция в этом классе, потому что соревнование с достойными соперниками — это всегда большое удовольствие. Да и просто общение с неглупыми ребятами — это достаточно достойное занятие. И узнать побыстрее кто из них есть кто — это задача достойная для своего воплощения. Интересно было сравнить свои впечатления чисто зрительного характера и реальное положение вещей. В определенном смысле это был тест для самого себя, для своей психологической проницательности и интуиции, жизненного опыта и даже мудрости, способности разбираться в людях и т. д. Хотя предполагать, что всего лишь одна ситуация сразу же расставит все точки над «и» было бы с моей стороны несколько наивно. Да и ситуация была в некотором смысле неоднозначной. Не всем же от природы дана способность к философскому мышлению или к сообразительности и нестандартному мышлению. Результаты «тестирования» должны были выявить моих возможных единомышленников по философии, социологии и просто любителей серьезно и основательно анализировать какие-либо проблемы и явления личной и общественной жизни.

Резюме было кратким и лаконичным: «Я внимательно прочитала все ваши работы. Затратила больше часа времени. Но это был по большому счету напрасный труд. Потому что кроме одной работы мне можно было не читать ничего. И эта работа принадлежит Алтунину Саше.

Надо сказать, что и для меня самого это было большим откровением. И некоторым разочарованием в самом понятии «образцовый класс». Все мои особые надежды на единомышленников растаяли, а надежда на достойных конкурентов так и осталась надеждой.

В конце десятого класса у нашего преподавателя по математике возникла вдруг идея привлечь к преподаванию нового материала самих учеников. Идея была непроста по своей сути. Это была определенная проверка на педагогические способности учеников, что могло отчасти определить их дальнейшую судьбу в профессиональном плане. Но и просто было интересно кто и как сможет сделать то, что им порой кажется простым и легким. Отчасти идея привлечь лично меня к подаче новой темы была вызвана тем, что при подготовке к городской олимпиаде по математике я проштудировал весь учебник до конца и поэтому знал достаточно хорошо весь материал до конца года.

Тема действительно была мне знакомой, но я решил максимально основательно подготовиться к уроку. Для этого я для начала прорешал все номера из возможного домашнего задания. И выявил основные типы примеров, которые существуют вообще. И по их типу составил новые примеры, которые бы четко и конкретно показывали, как решать тот или иной тип из них. Кроме этого, я постарался понять возможные подводные камни в понимании темы и в решении примеров. И сформулировал их для себя в конкретном виде, чтобы потом пересказать одноклассникам и ученикам параллельных классов.

Все примеры и их решения я записал для себя в тетради и взял эту тетрадь с собой на урок. Рассказ новой темы занял у меня почти сорок минут времени. На следующий урок я пошел уже в параллельный класс и им рассказывал ту же тему. Что поняли мои одноклассники и тем более, ученики в другом классе, мне было совершенно не понятно. Тем более, что подобные эксперименты я выполнял впервые в своей жизни. Как отвечали мои одноклассники — это я не смог узнать, потому что уехал на областную олимпиаду по химии. А вот что происходило в самом слабом классе, об этом рассказала всему нашему классу нашему сама учительница.

Она была в большом удивлении и изумлении. За десять лет знакомства с этим классом она никогда не видела, чтобы класс, состоящий из одной отличницы, пяти хорошистов и двадцати троечников после ее вопроса: «Кто пойдет отвечать домашнее задание сегодня?» все, как один, подняли руки…

Если бы кто-то спросил ее раньше возможно ли такое в этом классе в принципе, то она в обязательном порядке ответила бы, что «этоне может быть, потому что быть не может». И именно поэтому она была потрясена в такой сильной степени от реального положения вещей.

Этот случай особенно любят вспоминать мои родители, ибо им он кажется в определенном смысле пророческим. А дело было так. Преподаватель по химии организовала факультатив по своему предмету. Задачей этого факультатива (дополнительных занятий вне основного учебного расписания) она ставила углубленное изучение химии для наиболее любознательных и способных. На факультатив ходило немного учеников — десять-двенадцать. И среди них были только отличники и хорошисты. Троечникам этот факультатив был, видимо не интересен из-за отсутствия возможности усвоить основной объем знаний.

Преподаватель она была хороший, можно сказать, энтузиаст своего дела. Возможно это было связано с тем, что у нее не было своей семьи и она могла тратить на работу времени несколько больше, чем остальные учителя. Надо отметить, что она была весьма незаурядной личностью, имела на все свою точку зрения, не зависимо оттого, совпадает она с мнением окружающих или нет. И умела энергично и успешно отстаивать свою точку зрения, если видела в этом необходимость. По большому счету, в школе это был единственный столь хорошо организованный факультатив. Проходил он один раз в неделю в течение одного-полутора часов. Школьники имели возможность пару часов отдохнуть дома, покушать и с новыми силами прийти на занятия. На факультативе мы проводили различные опыты и исследования, изучая свойства различных веществ и особенности их физического и химического взаимодействия.

На одном из занятий Татьяна Петровна предупредила нас о том, что на следующем занятии будут представители гороно. Поэтому нам нужно прийти на занятие в белых халатах. Моя мама через своих знакомых достала мне халат и я с ним пришел на занятие.

Обычно все вещества в нужном для опытов количестве учитель давала нам заранее, а на этом занятии нам предлагалось самим отмерить и взвесить все необходимое для опыта. Именно этот момент наиболее отчетливо остался у меня в памяти, потому как видимо из-за некоторого волнения у меня никак не получалось отмерить нужное количество одного из веществ. То я насыпал слишком много, то отсыпал слишком много. И для получения нужного количества у меня ушло некоторое время. В чем состоял опыт и насколько успешно я его выполнил — об этом трудно с большой подробностью вспомнить. Но вроде бы все прошло нормально.

Через несколько дней на очередном уроке по химии Татьяна Петровна рассказала нам о впечатлениях представителей гороно о ее факультативе. Среди прочих их впечатлений она отметила, что им очень понравилась моя работа по выполнению опыта. Более того, белый халат очень удачно дополнял мой имидж. Исходя из чего был сделан вывод, что из меня может получиться хороший доктор, добросовестный в своей работе и поэтому уважаемый и любимый пациентами. Еще один прогноз касался моих исследовательских способностей: ученик может стать неплохим исследователем-ученым. Видимо кто-то из них был достаточно мудрый человек, обладающий высокой психологической проницательностью. И вот вывод этого человека мне было необыкновенно приятно услышать. Конечно, мне было приятно и то, что этот вывод слышат и остальные мои одноклассники. Но главное удовольствие состояло в том, что совершенно незнакомые для меня люди вдруг смогли увидеть мои самые тайные и сокровенные желания.

Почти тридцать лет спустя я могу подтвердить их резюме в том смысле, что наряду с любовью к медицине у меня действительно имеется подсознательная жажда научного поиска и исследования. Настолько мощная и независимая от моего желания, что если я длительное время не занимаюсь какой-либо исследовательской работой, получая при этом массу чисто житейских радостей и удовольствий, тоя ощущаю достаточно определенный и выраженный внутренний психологический дискомфорт. Который тут же утихает, если я возобновляю исследования.

Косвенным признаком наличия такой жажды является и другой момент: во время работы в библиотеке я получаю настолько сильное и яркое, мощное и глубокое удовольствие, что очень мало какие простые земные радости могут хотя бы отчасти с ним конкурировать. Очень немногие дела и развлечения в принципе способны вызвать во мне не просто удовольствие, преходящее и относительное, а чувство удовлетворения собой и своей жизнью, что количественно и качественно значительно выше обычного удовольствия. Вся моя личность совершенно преображается в библиотеке. Во мне открывается что-то вроде гейзера творческой энергии, неутомимо ищущего своего применения в практических делах. Быть может именно поэтому моя диссертация и была написана в библиотеке. И представляет из себя не только научный труд, но и результат, в определенном смысле, художественного творчества.

В десятом классе я отправился на городскую олимпиаду по литературе. Мне было интересно посмотреть, что там будет и как, кто будет участвовать и что представит. Было действительно интересно. Некоторые ученики представили свои чисто художественные произведения и было видно, что при чисто внешнем и достаточно значительном несовершенстве в некоторых из них есть литературные способности, которые просто нуждаются в дополнительном развитии и шлифовке.

Самостоятельность мышления, нестандартный подход к восприятию и анализу окружающей действительности, богатая фантазия и воображение, неплохая лексическая база — все это производило в целом отрадное впечатление в том смысле, что есть еще таланты в нашей земле. И что среди подрастающего поколения есть не только хулиганы и бездельники, зубрилки и формальные отличники, но и люди с богатым и нестандартным содержанием, способные не только к полноценной, с точки зрения вечных и универсальных ценностей, творческой деятельности, но и воспринимающие само творчество как потенциальный смысл и содержание своей жизни вообще.

Свое впечатление об увиденном я и изложил на завершающем этапе олимпиады. Оказалось, что кроме меня, на олимпиаде присутствовала журналистка из учительской газеты, которой мое выступление очень понравилось. И, видимо настолько понравилось, что она предложила мне написать небольшую статью в газету об этой олимпиаде с изложением своих впечатлений.

Статья была написана, но ее качество на тот момент меня не удовлетворило. И поэтому я решил не отдавать в редакцию свой первый журналистский труд. И на будущее я решил, что журналистика — это непростая область нашей жизни, требующая более сложного и гибкого подхода к себе. О том, что материал, тем более небольшой, может быть подредактирован, я не подумал, потому что не привык выдавать за совершенство то, что им не является. Да и к тому, что мои недоделки кто-то должен вместо меня исправлять.

В девятом классе к нам пришла новая учительница литературы Валентина Александровна. Она была очень интересной и неординарной личностью, энтузиастом своего дела, человеком, знающим и любящим литературу, стремящимся привить эту любовь и своим ученикам. Она была достаточно демократичным учителем, но с развитым чувством собственного достоинства. Кроме этого, была прекрасным психологом с высокой степенью проницательности. Будучи сама творческой натурой, она понимала и ценила творческое начало в других людях, в том числе и в учениках. Поэтому ясно и четко отличала обычных зубрилок от тех, кто способен самостоятельно мыслить.

В качестве проверки способностей учеников она провела эксперимент — мы все вместе просмотрели в кинотеатре фильм по одному из классических произведений. А потом написали сочинение-отзыв о фильме. С чисто литературной точки зрения мое сочинение показалось ей слабым. Но она поставила мне пятерку за самостоятельное размышление. И с тех пор я старался уже не ориентироваться на мнение критиков, а размышлять самостоятельно, ориентируясь лишь на основные правила написания сочинения вообще.

И вдруг произошел качественный скачок в моих сочинениях. И он был настолько значительным, что иногда даже сама учительница не верила в мое авторство. Она говорила, что на таком уровне не может писать ученик девятого класса, потому что такое под силу лишь студенту второго-третьего курса факультета журналистики. И лишь когда одно из моих сочинений я написал в классе на первой парте, она поверила в отсутствие плагиата. Да и мои устные выступления в классе способствовали подъему моего авторитета в ее глазах.

В конце года Валентина Александровна подвела итоги. Она сказала, что в этом классе ей интересно слушать только одного ученика — Алтунина и двух учениц.

После победы в отборочной олимпиаде по химии меня отправили защищать честь школы на городскую олимпиаду. В предыдущий год я также участвовал в этой олимпиаде, но не занял призового места. Неудача объяснялась тем, что вместе со мной в олимпиаде участвовала моя одноклассница, которая пользовалась несколько большим авторитетом и симпатией у учительницы по химии, чем я.

Это и не случайно, так как эта девочка начала интенсивно заниматься развитием своей личности на четыре года раньше меня и поэтому на тот момент ее суммарный интеллектуальный и психологический багаж был существенно богаче. Что давало ей неоспоримое право лидерства не только в нашем классе, но и в школе. Природные задатки в виде фантастической памяти и неординарного мышления, большого объема прочитанной классической литературы давали ей мощное преимущество перед остальными.

Перед этим мне пришлось проштудировать весь учебник по химии до конца, а также прорешать более пятисот задач из специального учебника для учителей. Настрой у меня был самый боевой. Задание состояло из четырех задач умеренной степени сложности. Правда, одна из задач потребовала для своего решения применения нескольких формул из физики и математики. После того, как через два часа задание было выполнено, я встал и собрался уйти с олимпиады. Присутствующий учитель спросила меня о причине моего ухода. Мне пришлось ей ответить, что я уже все сделал и собираюсь идти на городскую олимпиаду по математике, так как являюсь призером предыдущего отборочного тура и по этому предмету.

Мне тогда не было известно о том, какие мощные закулисные интриги разворачиваются между учителями не только за первое место, но и за каждого призера в принципе. Понимая, что я могу действительно пойти на городскую олимпиаду по математике и создать прецедент победы сразу на двух олимпиадах, учитель решила воспрепятствовать этому по мере своих сил. Она попросила меня немного подождать, куда-то сама ушла. Потом пришла и сказала, что будет еще одно дополнительное задание. Задание было очень непростым. На его решение ушло у меня более двух часов. После чего, конечно, думать о городской олимпиаде по математике не приходилось, так как я понимал, что у меня не хватит времени на решение заданий (на дорогу еще должно было уйти немало времени). А изображать из себя самоуверенного и легкомысленного человека у меня не было желания. Вот так я и не попал на вторую олимпиаду.

О событиях на этой потом мне рассказала учительница по химии. Оказалось, что меня опять хотели прокатить. Одну из задач я решил с помощью чисто математической логики. Когда решали вопрос о первом месте, то один из ведущих химиков высказался за то, чтобы мне не давать первое место, так как с точки зрения формальной химической логики задача была решена мной недостаточно красиво и изящно. Но преподаватель по математике, инспектор ГОРОНО возразил ему. И высказал мысль о том, что если человек химическую задачу смог решить с помощью математической логики, то он заслуживает особой похвалы и поощрения. Вот так я и стал победителем городской олимпиады по химии. Было решено отправить меня на областную олимпиаду по химии. Из всей моей школы я был единственным учеником, защищавшим ее честь на областной олимпиаде. На школьной утренней линейке мне вручили грамоту и книгу из серии классической литературы. Было приятно, что мои оппоненты и потенциальные конкуренты, не говоря уже о недоброжелателях были буквально придавлены логикой событий. А мой авторитет стал более веским и реальным.

Областная олимпиада началась еще при нашей встрече с моим бывшим преподавателем по химии, в ходе которой она четко и однозначно заявила, что не позволит мне получить призовое место на этой олимпиаде. Между городской олимпиадой и областной мне пришлось про-решать уже более тысячи задач и поэтому я чувствовал себя достаточно спокойно и уверенно. Олимпиада состояла из двух туров. После первого, теоретического, объявляли тех, кто прошел во второй. Сколько учеников принимало участие в этой олимпиаде, мне трудно сказать точно, но актовый зал школы-организатора олимпиады был заполнен полностью.

После зачтения списка прошедших во второй тур учеников было сделано отдельное заявление о том, что самой оригинальной работой, представленной на олимпиаде среди учеников 10 (выпускного) класса признана работа Александра Алтунина. Практический тур был еще проще, чем теоретический, поэтому победа была, что называется, в кармане. Единственное отличие состояло в том, что призеры были не в единственном числе, а по несколько человек на каждое призовое место. Но это никак не умаляло самого факта получения победного призового места. Правда, когда я в этом же году поступал в институт, то к моей грамоте отнеслись не слишком серьезно в силу того, что был искусственно создан очень высокий конкурс, когда в группах абитуриентов из двадцати пяти человек оставалось один-два, а то и ни одного…

В десятом классе английский язык шел у меня непросто. Разброс оценок был большой. То, что нужно было выучить дома, то оценивалось на «5». А то, что базировалось на прежних знаниях, то далеко не всегда было столь же успешно. В третьей четверти встал вопрос о пятерке за четверть. Преподаватель отнеслась весьма скептически к моему желанию. Тогда я поставил вопрос в практическую плоскость: что мне нужно сделать, чтобы она поставила мне пять без угрызений совести. Мне было задано 8 текстов. Их нужно было при ответе на оценку грамотно прочитать, перевести и пересказать. И ответить на следующий день после уроков. Задание было дано столь объемное и сложное в четком расчете на то, что сделать это не реально в принципе.

Но она не знала степени моего упорства. Я обратился к моей учительнице в старой школе. Она помогла мне выделить нужный текст для пересказа, проверила мое чтение и перевод. Весь вечер этого дня и утро следующего я потратил на английские тексты. В 14.00. я пришел к учительнице английского и ответил все тексты в наилучшем виде. Она была поражена. «За десять лет моей работы, — сказала она, — я никогда не видела ничего подобного. Да и поверить в такое не могла, пока сама не увидела и не услышала»…

За четверть и за год у меня по английскому языку была пятерка. Да и в институте мне пришлось быть лучшим переводчиком в группе. Хотя, по большому счету, в институте не смогли мне правильно объяснить, что если кто-то собирается в будущем серьезно заниматься научной работой, то должен основательно изучать английский язык еще и самостоятельно, а не только по необходимости учебного курса. Потом мне пришлось с большим трудом наверстывать упущенное, изучая десятки и сотни статей на английском языке…

Наша школа считалась образцовой в городе, по крайней мере на тот момент. И решили, что наиболее успешных учеников нужно как-то особенно отметить. Для этого выбрали не просто отличников, а тех, кто выделялся своими успехами среди общей массы вообще. В качестве поощрения было придумано награждение значком «За отличную учебу». В актовом зале школы собрали всех старшеклассников и провели награждение по списку.

Мне было особенно приятно не только то, что я оказался в этом списке, но и то, что мои одноклассники и ребята из параллельного класса были свидетелями моего небольшого триумфа. В том числе и мои реальные и потенциальные конкуренты, завистники, злопыхатели и прочие недоброжелатели, которым очень не нравилось, что я очень нравлюсь девочкам в их классе. Были даже попытки запретить мне общаться с их девочками и появляться около их класса вообще. Подобного отношения почему-то никто из нашего класса больше не ощущал на себе. Значок я постарался сохранить для своих детей и внуков. Это потом меня еще не раз награждали памятными подарками за активное участие в тематических предметных декадах (доклады в других классах) по физике, химии, литературе, математике, за победы и призовые места в школьных и других олимпиадах.

Наградой порой были и слова одноклассников. Так однажды на уроке обществоведения меня вызвали к доске. А я не успел в силу некоторых причин подготовить домашнее задание — прочитать параграф. Я вышел к доске и спросил название темы. После чего стал своими словами рассказывать ее. Вдруг с последней парты раздалась в мой адрес реплика: «Если бы у меня так был подвешен язык, то я был бы вечным и круглым отличником»… Услышать это от бывшего отличника и бывшего секретаря комитета комсомола школы, отличного спортсмена было особенно приятно.

Во время учебы в школе мне приходилось часто писать доклады и рефераты, делать выступления по различным предметам. В числе самых любимых была химия. Во многом это определялось тем, что Татьяна Петровна, покойная ныне, была сама очень интересной и незаурядной личностью, творческой натурой, умеющей зажигать огонь любознательности в других людях и истинную любовь к своему предмету.

Однажды она дала мне тему для доклада «Полупроводники». По ходу работы над данной темой мне пришлось использовать несколько книг для более полной картины. Кроме этого, как-то незаметно вспомнилась еще информация, которая была раньше прочитана или услышана из самых различных источников. Более того, по ходу рассказа мне еще вспомнились некоторые данные. В итоге получился очень интересный и содержательный доклад, затрагивающий сразу несколько смежных для химии областей (физика, электроника, космическая техника, кибернетика, геология и другие).

Одним из достоинств моего доклада был и тот, что я рассказал о чисто практическом применении полупроводников даже в тех областях их применения, где многие считали себя большими эрудитами. Детализация многих понятий и объяснение их практического применения навела многих моих слушателей на мысль о том, что для такого доклада нужно очень много знать кроме школьной программы.

Учительница по химии была настолько удивлена глубиной моего погружения в материал, что подарила мне толстую книгу «Популярная химия» с надписью «Самому любимому ученику». Безусловно, книга мне очень понравилась, но еще больше понравилась надпись, память о которой сохранилась в самом сокровенном уголке моей души и по сей день. Она была еще одной моей точкой опоры в периоды трудностей и неприятностей в последующие годы.

В девятом классе мы в школе проходили роман Ф. М. Достоевского «Преступление и наказание». На одном из уроков преподаватель литературы задала нашему классу вопрос: «Правильно ли поступил Раскольников, убив старушку-ростовщицу?»

Ей в ответ была мертвая тишина в классе. Валентина Александровна была весьма озадачена таким поворотом дел, потому что данный вопрос касался наиболее фундаментальных жизненных ценностей, принципов и убеждений. Несмотря на свой тридцатилетний опыт работы, она была несколько растеряна. Попытки узнать мнение некоторых учеников совершенно ни к чему не привели. Ситуация стала напоминать тупиковую еще больше. Нужно было что-то делать.

И тогда я решил немного встряхнуть народ. Я поднял руку и сказал, что Раскольников сделал правильно, что убил эту старушку. На самом деле я так не думал, но мне было жаль литераторшу, которая очень старалась для нас. Моя реплика, как я и ожидал, попала в цель. Многие увидели для себя возможность проявить во всей красе самих себя, опровергая неправильную мысль. А еще их подстегнула мысль о возможности получить хотя бы временное и частичное, но все же преимущество над одним из лидеров класса. Разгорелась нешуточная дискуссия, которая едва закончилась к итоговому звонку.

Литераторша осталась довольна — урок прошел ярко, интересно и насыщенно. И я испытал определенное чувство удовлетворения оттого, что косвенно помог литераторше. Радость на ее лице была для меня самой большой благодарностью. И здесь совсем не важно было то, что она потом не сказала мне даже мимолетное спасибо. Теперь, тридцать лет спустя, я понимаю, что истинно добрые дела делаются не из-за ожидания благодарности, а как проявление естественной потребности души человека.